В гору бредем мы вперед по дороге, ведущей в безвестность, А поглядевши назад, на бескрайнее поле взираем, Что поперек и вокруг исходили и мы, и пред нами, Сотню оставив путей, а на них – и приметные вехи: По полю всюду огни тут и там врассыпную блистают, Где-то помногу, а где одиноко, слабее и ярче. Эти мерцают едва, а другие пылают пожаром. Те, что поближе, вполне озаряют нам поле. Их больше. Чем оно дальше, тем все и темней, и туманней. Однако, Сами на поле вступить и изведать его мы не можем, А любопытство свое удовольствуем тем, что мы видим В светлых кружочках огней, окружаемых мрачною тьмою. И на основе того, что мы видим, мы полним догадкой Эти не видные нам промежутки безвестного мрака. Прошлое наше таким представляется нашему взору: Что уцелело, то свет и бросает из мрака веков нам. То из известного нам, что великим нам кажется, этим Славным величием лишь потому обладает, что явных Нет для сравнения в том, что известно, примеров достойных. Были, уверен, славней и дела, и поступки, и войны! Были и лучше слова и герои, и царства, и люди! И не затем позабыл человеческий род их, что славой Не обладали они, а затем, что слепою судьбою Или по умыслу все, что о том говорило, пропало. Что уцелело, дошло по случайности большею частью. Знаем великим мы то, что на деле вполне заурядно. Так почему говоришь, что великое то, а не это? Право не можешь иметь ты на выбор и истину в этом.
